Художник

(преобразовано из сценария короткометражного фильма, подлежит дальнейшему редактированию:))

Вода, в которую он смотрелся, была серой и мутной. Лицо, словно нарисованное акварелью, глядело на него молча и укоризненно: “Кто ты? Зачем ты здесь? Кого ждешь?” - словно говорило оно. Следующая волна, норовя сделать портрет менее похожим, рисовала на лице злую усмешку: “Она не придет”.

 Раньше Влад имел привычку назначать свидания девушкам, с которыми он знакомился в интернете, именно на этом маленьком мосту, мысленно называя его “Мостиком свиданий”. Но последние несколько месяцев ни у одной из тех, с кем он встречался на этом мосту, не возникало желания продолжать. Так что сегодня Влад просто стоял и смотрел на воду, пытаясь вспомнить, что было вчера и не находя в ушедшем дне ничего примечательного, о чем стоило бы помнить.

Люди, кутаясь во что-то серое и мутное, бежали мимо по своим делам вдоль набережной канала Грибоедова, как дни его жизни - такие же, как эти прохожие, совершенно не обращая на него внимания. Влад вдруг четко ощутил, что его жизнь и он в последнее время живут словно отдельно друг от друга и почувствовал себя еще более потерянным.

 

Отвернувшись от себя, он направился к метро. Он шел быстро-быстро, словно пытался убежать от усмешки, что увидел в воде. Он не хотел ее помнить. В такие моменты Влад мысленно рисовал себе другую реальность - что-то светлое, летнее и воздушное. В эту реальность его вернул лишь звон монет, рассыпавшихся по асфальту. Он не заметил шляпы уличного музыканта.

 

- Ради Бога, извините, - Влад стал быстро собирать монеты, пытаясь догнать купюры, отгоняемые от шляпы пинками ветра.

 

Музыкант и не думал ему помогать, продолжая задумчиво наигрывать какую-то грустную мелодию на гитаре, будто деньги не представляли для него никакого интереса. Добавив еще одну купюру, Влад встал рядом, решив дослушать песню до конца.

Он никогда особенно не увлекался музыкой, делом его жизни была живопись, но в этот момент мелодия была как нельзя кстати. Она словно придавала другие краски этой реальности, и от подобной иллюзии вокруг будто б стало немножко светлее. Но мелодия быстро закончилась, и все вернулось на свои места.

 

Будучи студентом Академии художеств, Влад иногда развлекал себя тем, что притаскивал мольберт в разные живописные уголки Питера и рисовал с натуры, пытаясь фантазировать и добавляя тому, что видел, неожиданные ракурсы. “ Мостик свиданий”, перекинутый через канал Грибоедова неподалеку от метро с видом на храм Спаса-на-Крови, был одним из любимых его мест. Он только сейчас заметил, что и сейчас там тоже творил на мольберте какой-то юный художник, в профиль напомнивший ему самого себя.

Подойдя поближе, чтобы дать пару советов с высоты своего десятилетнего опыта занятия живописью, он увидел, что на картине нетхрама, на который поглядывал молодой художник, старательно нанося новые мазки, как нет и серого осеннего неба над разноцветными куполами Спаса.

С картины улыбалось лето. Голубое небо, зеленая трава и домик - маленький, уютный, со ставенками, вокруг которого гуляют куры-пеструшки. Заглянув через плечо художнику, Влад вдруг подумал о том, что когда-то был таким же фантазером.

- Проходи скорее, на столе все стынет, - произнесла, открыв ему дверь, рыжеволосая кудрявая девчонка с родинкой на левой щеке. - Руки не забудь помыть! - и она тут же скрылась в комнате.

Внезапно переместившись из центра Питера в темный предбанник деревенского дома, Влад оцепенел. “Кто ты и зачем здесь?” - вдруг повторил он вопрос своего отражения и ответа не нашел. Все было так странно, что в голове не было никаких мыслей, кроме одной: “Где помыть руки?”

 

- А где их мыть? - спросил он, с трудом узнав собственный голос.

 

- Ничего себе, забыл, что ли?- девица в желтой маечке на бретельках шустро выскочила в коридор, включила свет и, схватив его за руку, потащила на кухню к умывальнику. - Вот мыло, вот полотенце, ну все, на стол накрыто, я тебя жду! - и снова скрылась за поворотом.

 

Бренчание металлической штуковины, которую нужно было вдавить в умывальник, чтобы на руки полилась вода, было невероятно реальным. С табуретки на него безучастно взирал совершенно реальный полосатый кот.

 

Вытерев руки шершавым стареньким полотенцем, таким, какие бывают у старушек, он выглянул в окно и увидел там кур, тех самых, что бродили у домика на картине. Он отлично запомнил ту, у которой было недорисовано крыло. Ожившая курица выглядела вполне бодрой, лишь одно крыло было чуть меньше другого. “Ну, ей, наверное, и не к спеху, куры же не летают”, - подумал Влад и отправился в комнату, куда манили вкусные запахи.

Его неожиданная подруга суетилась у стола, раскладывая приготовленный обед по тарелкам. На столе стояла кастрюлька скартофельным пюре, в миске лежали котлеты и пирожки.

- Твои любимые, с капустой. Бабушка с утра напекла, - подмигнула девушка.

- А где бабушка?  - поинтересовался он.

- В город поехала. Она же всегда с запасом печет, еще и на продажу. К вечеру вернется на электричке. Так что мы сейчас одни…

 

Она внезапно плюхнулась к нему на колени, от чего он совершенно растерялся.

 

- Ну, что с тобой сегодня?  Какой-то ты странный, робкий, сам на себя не похож. Ой, прости, я же тебе поесть не дала, мужчину же сначала надо накормить, - хихикнула она и через секунду уже сидела напротив.

 

Влад ошалело смотрел на девицу, которая уже уплетала за обе щеки картофельное пюре.

“М-м-м, вкусно!” - произнесла она с набитым ртом и подтолкнула к нему вилку: “Ешь!”

 

Он осторожно взял вилку, словно боясь, что она растает в воздухе, если он коснется ее. Но вилка не растаяла. Пюре действительно было как настоящее, к тому же очень вкусное. Тут же рядом с тарелкой появился пирожок, заботливо положенный туда рукой рыжеволосой красавицы. С аппетитом съев котлету и  откусив пирожок с отличной капустной начинкой, он пытался запомнить очаровательную девушку-виденье.

 

Она была очень славная. Веселая, юная, лучистая. Непрерывно болтала и смешно шутила. Если покопаться в идеалах юности, именно такой он, наверное, и представлял себе ту, с которой хотел бы пройти по жизни и которую так и не встретил. Несколько раз были похожие, но в конечном счете все заканчивалось одинаково: обидами и расставанием.

 

“Ты не герой, - запали ему в память последние слова той, после расставания с которой он уже довольно долго был один. - Все тянется слишком медленно и скучно, я устала читать эту книгу”.

С тех пор он стал избегать противоположный пол, боясь снова показаться скучным.

Они были очень похожи, но все же эта девушка была другая.

“Ненастоящая”, - подумал он. - Можно тоже стать ненастоящим. Другим. Не таким рохлей, как в жизни. Вот чего я сижу и жую пирожок, когда она ждет от меня совершенно другого”.

Он решительно встал, подошел к хохотушке сзади и обнял за плечи.

- О-о-о, вот это другое дело, - девушка засмеялась. - Массаж?

Приспустив с плеч желтые бретельки, он стал нежно массировать загорелые плечи.

Его дальнейшее поведение было для него полной неожиданностью. Никогда до сих пор он не позволял себе такой смелости после знакомства. Но сейчас все было совсем по-другому. Он чувствовал, что происходящее очень ей нравится и от этого его чувства обострились донельзя. То, что происходило между ними, было просто невероятно здорово. И хотя ему раньше не приходилось заниматься любовью под кудахтанье кур, эти забавные звуки не помешали ему испытать самый потрясающий в жизни оргазм. Нежно пощекотав своей пламенной кудрявой головой  его подмышку, девушка вдруг потянулась губами к его уху и шепнула:  “Люблю тебя”.

Когда она уснула, Влад осторожно подвинул ее голову со своего плеча на подушку, оделся и стал рассматривать дом. Незатейливые светло-зеленые обои с простеньким рисунком, смешной деревенский умывальник, которым он пользовался впервые в жизни, старинный комод, где стояла их общая фотография на фоне… Спаса-на-Крови. Взяв в руки фото в деревянной рамке, он внимательно вглядывался в него, не переставая удивляться.

“Словно кусочек другой жизни”, - он дотронулся пальцем до одного из куполов.

- Нравится картина? - услышал он голос юного художника, который кого-то напомнил ему. - Не стоит трогать, пока не готова, краска еще не высохла.

 

Повернувшись, Влад в полной прострации вошел в метро “Невский проспект”, купил жетон и стал спускаться на эскалаторе, привычно считая светильники, медленно проплывающие мимо. Увиденное за одиннадцатым заставило его вздрогнуть. На противоположном эскалаторе поднималась та самая девушка, одетая по-осеннему, в светлом пальто и в желтой шапочке. Она очень выделялась из череды черно-серых пальто, словно кусочек лета. Девушка промелькнула так быстро, что он не успел как следует ее разглядеть, но был готов поклясться, что это была она! Бежать наверх по спускающемуся эскалатору было очень глупо, и он не стал этого делать.

“Да и что я бы сказал ей? - думал он. - Привет, как бабушка? Смешно. Представляю, какими глазами она посмотрела бы на меня. Я ведь даже не знаю, как ее зовут...”

Темное стекло вагона в электричке метро, в котором его отражение было намного четче, чем в мутной воде канала, уже ни о чем его не спрашивало. Оно словно само хотело ответить на его вопросы, но ничего не приходило в голову. Так они и ехали до конечной остановки, задумчиво глядя друг на друга.

Оказавшись на поверхности, Влад вдруг почувствовал, что сильно проголодался. “Все же пюре и пирожки были ненастоящие”, - усмехнулся он.

У выхода из метро, разложив на маленьком раздвижном столе газетку, старушка торговала пирожками.

- С чем пирожки, бабушка? - поинтересовался он.

- Утренние, свежие... с пылу с жару, - бабуля, по всей видимости, была глуховата.

- С капустой? - чуть громче уточнил он.

- На постой? - переспросила пожилая женщина. - Приезжай, конечно. Деревня Засторонье, улица Ленина дом одиннадцать. У нас речка, лес... Городских много летом едут, дома снимают. Я недорого могу комнатку сдать. Сколько тебе пирожков?

Показав два пальца и протянув старушке купюру, Влад спрятал в карман один пирожок, второй решив съесть по дороге.

В ответ на порыв бабушки дать сдачи, он отрицательно замахал рукой и быстро зашагал в сторону дома. 

- С капустой, - сказал он сам себе, откусив пирожок со вкусной и нежной начинкой.

Оказавшись на последнем этаже старенькой хрущевки, он открыл обшарпанную дверь своего  холостяцкого жилища и первое, что сделал - поставил на газ чайник и новый чистый холст на мольберт. Быстрыми привычными движениями по памяти он сделал карандашный рисунок того самого домика, в надежде снова оживить его.

В комнате было не прибрано, всюду валялись немытые кисточки и тюбики с краской. От звука закипевшего чайника проснулся кот и тоже немедленно захотел есть.

 

Кот был очень игривый. Играя, он частенько сваливал пол все, что попадалось ему на пути, значительно увеличивая этим бардак в квартире. После того, как в доме поселился этот в прошлом уличный котенок, все полки опустели - ставить что-то на них не было никакого смысла.

Покормив кота, Влад вернулся к наброску, решив сегодня во что бы то ни стало закончить его и завтра начать оживлять картину. Он решил, что как только нарисует точно такой же дом, то снова вернется туда, где его любят и ждут.

Закончив с наброском, он понял, что смертельно устал и сразу провалился в сон. Сон был путаный и странный, какой и полагается видеть уставшему человеку.

Сначала он бежал куда-то по тонкой карандашной линии, словно по телеграфному проводу, натянутому в пустоте. Затем провод стал толще и превратился в большое бревно, которое плыло по морю и он старательно балансировал на нем, пытаясь не упасть. Наконец, бревно пристало к берегу, тоже черно-белому, заштрихованному простым карандашом.

Влад побежал вперед. Он просто бежал, не думая куда, пока впереди вдруг не показался… тот самый дом. Вне себя от радости прибавив шагу, он добежал до крыльца и постучал. В доме послышались торопливые шаги. Надеясь увидеть ту, что занимала теперь его мысли, он быстро представил у себя в руках будет цветов, и он тут же появился. Букет был весьма необычен: это была большая связка цветных карандашей.

Стоя с карандашами в вытянутой руке, он сгорал от нетерпения, слушая звук открываемого дверного крючка. Вместо девушки-мечты перед ним стояла старушка, нарисованная простым карандашом.

- Приехал таки?  - произнесла она голосом бабушки у метро. - Ну, проходи, я уже и тесто на пироги поставила, баньку затопила и внучку корову доить отправила.

Интонации ее были точь-в-точь как у Бабы Яги из сказки.

- А где у вас коровник, бабушка?

- Тут сразу за углом. Да ты располагайся пока, Маша вот-вот придет.

Зажав в руке “букет”, он присел на край табуретки, под которой заметил того самого полосатого кота, что встретил его здесь в прошлый раз. Обойдя табуретку вокруг, кот потерся хвостом об его ноги, оставив на них след, какой бывает, если карандашный рисунок растереть пальцем. Одним прыжком котяра оказался на комоде, где по-прежнему стояла фотография его и девушки Маши — теперь он знал ее имя. Единственное цветное пятно в этом черно-белом сне, кроме букета с карандашами.

От звука, с которым рамка с фото упала на пол, он проснулся и увидел, что мольберт с наброском тоже лежит на полу, а рядом прогуливается с нашкодившим видом его кот.

Решив, что спать хватит, Влад сразу принялся за работу.

Картина оживала на глазах - небо становилось голубым, трава - зеленой, у домика появилась красно-коричневая крыша, и дажеусатый полосатый занял свое место на подоконнике. Как только был сделан последний мазок, дверь в иной мир снова открылась. На этот раз ее за ней стоялаМаша.

 

- Бежим  отсюда! - она схватила его за руку.

- А что случилось? -  он никак не ожидал такого приема.

- Случилось то, что мы бежим!  - засмеялась она и рванула первой.

Поняв, что единственное, что ему остается - это догонять, Влад сорвался с места. Минут через десять игры в догоняшки, упав в траву от усталости, они, глядя друг на друга, пытались отдышаться.

С нежностью проведя по его лицу девушка вдруг сказала:

- С тобой словно что-то происходит…

- Сам не понимаю, - решил он быть честным. -  Очень  необычные вещи творятся.

- Наплюй на все. Главное — здесь и сейчас.

Она поцеловала его долгим значительным поцелуем. Когда оба открыли глаза, он погладил ее по волосам и вдруг понял, что с ним случилось то, что он так давно ждал, но этого так и не произошло. В нем словно зажегся внутренний свет, благодаря которому он сказал то, что до этого не говорил никогда и никому:

- Мне кажется, я тебя люблю…

Маша внимательно посмотрела в его глаза и вдруг рассмеялась счастливым, как тысяча колокольчиков, смехом:

- Наконец-то! Наконец-то ты это сказал! Эй, небо! -  она вдруг посмотрела наверх и крикнула:  Он это сказал! Повтори, ну, пожалуйста, повтори!

- Я тебя люблю! - крикнул он громко, словно говорил это и небу тоже.

Поцеловав его и поправив желтую бретельку на плече, неутомимая особа снова побежала. Пытаясь догнать ее, он вдруг ощутил, что происходит что-то странное. Он словно смотрит фильм. Крупный план сменяется дальним, в кадре — деревенский пейзаж и девушка, бегущая по цветущему полю.

- Нравится картина? - услышал он вдруг знакомый мужской голос. - К сожалению, продать не могу.

В уши Влада вдруг ворвался шум машин с Невского проспекта. Он снова вернулся на то же самое место, где все началось.

Странный художник уже собирался уходить. Внимательно посмотрев на его лицо, Влад вздрогнул. Это словно был он сам, старше себя нынешнего лет на двадцать. Постаревший двойник собрал мольберт и кисти и внимательно посмотрел на него.

- Не упусти момент, как это сделал когда-то я, - сказал он. - Иначе придется рисовать эту картину всю жизнь, - и художник быстро, не оглядываясь, зашагал к метро.

На эскалаторе Влад старательно искал знакомую желтую шапочку, но ее не было. Привычно вглядываясь в свое отражение в окне вагона, он вдруг увидел ту самую девушку на противоположном сиденье. Но обернувшись, понял, что это не она. Девушка-виденье еще месяц преследовала его под всеми желтыми шапочками, которые он видел на улице. К счастью, их было не так уж много.

Картина, что он нарисовал, давно висела на стене в его квартире, но дверь домика больше не открывалась.

Владу было совершенно не с кем встречать Новый год. Утром 31 декабря он вышел из дома, чтобы прогуляться в центр, и неожиданно увидел у метро ту самую старушку с пирожками.

- Два пирожка, пожалуйста, - протянул он деньги. - А Маша как поживает? - он сам не понимал, зачем задает этот странный вопрос.

- Так она теперь в городе живет, ко мне всего раз приезжала, - старушка почему-то не удивилась. - Вот, может быть, на Новый год приедет, не знаю...

- А где она теперь живет?

- Говорила, где-то в центре, рядом с церковью, улица какая-то, с лошадиным названием.

- Конюшенная? Большая или Малая?

- Да то ли я в них разбираюсь... Привет передавай, если увидишь, скажи, буду ждать на Новый год. Вместе приезжайте!

Он по-доброму усмехнулся, но зачем-то пообещал:

- Непременно. Если бы еще пирожки эти путеводными были, как клубочек из сказки.

- Так, может, они такие и есть, - засмеялась вдруг бабулька, совсем как Баба Яга.

Влад шел к своему «Мостику свиданий» с мольбертом, как когда-то в юности, решив, что поступит как те художники: молодой и старый. Просто поставит мольберт и будет рисовать. Если надо, всю жизнь.

Погода в тот день была солнечной и купола Спаса радостно отвечали его лучам всеми цветами радуги. Часа через два Влад проголодался и достал из кармана пирожок. Присев на корточки, он вдруг услышал, как заиграла музыка. Это был тот самый уличный гитарист, у которого он месяц назад случайно перевернул шляпу с пожертвованиями. Несмотря на новогодний день, тот снова запел что-то о лете, точно таком же, которое штрих за штрихом улыбалось с картины Влада прохожим.

- Любопытная фантазия, - произнес над его головой голос девушки, которую он любил.